Кого, как и с какими результатами лечили врачи-психосоматики в 19 веке

"Ах, как друг к другу мы добры! Ах, как друг к другу мы добры,
Когда свирепствует распутица на реках.
Ах постоялые дворы! Ах, постоялые дворы
- Аэропорты 19 века" (А.Городницкий)

На примере реальной болезни третьего сына Льва толстого

Это будет история не про Гиппократа, который вообще-то тоже был знатным психосоматиком и многих своих пациентов лечил примерно так: на 4-5 дней запирал их здоровенным камнем в тёмной пещере с минимумом воды и держал в одиночестве. А когда чел переставл понимать, жив он или уже в аиде, добрейший Гиппократ потихоньку запускал ему в пещеру с десяток неядовитых змеек. В темноте ж не видно, ядовитые они или нет! И вот после такого ну чисто психосоматического лечения обыкновенное медицинское уже как правило не требовалось. Давно это было... 2600 лет назад! Возможно, озвученная метода - всего лишь пелопонесская байка, а вот в 19 веке уже всё документировалось, фотографировалось, и поэтому наша история про психосоматику 140-летней давности будет абсолютно честна и правдива.

Тем более, что главным её героем будет не абы кто, а третий сын графа Льва Николаевича Толстого - Лев Львович Толстой! И вся эта психосоматическая история - лишь часть большой, очень интересной книги Павла Басинского "Лев в тени Льва" (История любви и ненависти) - цитаты из неё выделены курсивом.

ПРЕДЫСТОРИЯ  И ПРИЧИНЫ

Итак, наш герой: родился в 1869 году, в детстве - любимчик женской половины, живенький, душевненький - ну просто херувимчик. По сегодняшним меркам условия становления его характера мы бы назвали "гиперопекой". "Сюська-под-соусом" - так пренебрежительно называли его оба старших брата, не бравшие Лёвочку в свои игры. Не удивительно, что характер у Лёвы сложился вполне "аутоиммунный" - всю жизнь во всех своих неудачах он винил кого угодно, но только не себя. Впервые ярко это проявилось в 5 лет: Лёва нес в столовую чашку с чаем, споткнулся о порожек, и всё разлил. "Это АРХИТЕКТОР ВИНОВАТ!", немедленно и уверенно заявил мальчик. "Архитектор виноват" - на долгие годы стало семейной присказкой в семье Толстых, употребляемой чаще всего в отношении всё того же Льва Львовича.

Второй составляющей впоследствии поразившей Лёву (и едва не убившей его!) БОЛЕЗНИ стало "толстовство" ("толстовская болезнь", как он сам в последствии писал) - то самое, свалившееся на его отца как раз не вовремя для мальчика, безумное откровение про непротивление злу насилием, добычу пропитания только собственным физическим трудом, отказ от собственности, от секса и прочую галиматью. Учение это, доведённое до гротеска, угробило не мало и более зрелых мужей в окружении Льва Николаевича, а уж мягкотелого, обожавшего папА Лёву оно пропитало до последней клеточки и стало есть изнутри молодой растущий организм.

Просто всё окружение подростка (и далее юноши), реалии его окружения (гимназия, университет, публичный дом, голод 1991 гг., сама папашина жизнь, с учением не особо-то и соотносящаяся) настолько противоречили всему этому впитанному, что не вылиться в болезнь при такой наследственно-впечатлительной и духовно слабой конституции не могли физически. Лёва лишь со второй попытки закрепился в лучшей московской гимназии - так ему там было плохо, что он худел и просился домой. Дважды он пытался окончить Университет, и тоже худел (списывал на онанизм) и искал оправдания, чтобы не напрягать себя и не иметь по возможности никакого созидательного труда. Этой юношеской худобе возвращавшегося из Москвы сына тогда даже Софья Андреевна не придавала тревожного значения, потому что в Ясной Поляне Лёва быстро розовел и отъедался. Сегодня подобную периодическую астению, явно связанную с обстоятельствами жизни юноши, мы назвали бы "предболезнь" и однозначно рекомендовали бы мамаше поинтересоваться его внутренним миром. Но даже сегодня подавляющее большинство родителей сослались бы на какую-нибудь ВСД (вегето-сосудистую дистонию - не существующий в развитых странах диагноз)) и не переживали бы. Однако, когда-то количество должно было перейти в качество, и ПОВОД для этого предоставился.

Повод всегда, при любом "псориазе", вещь отдельная. Поэтому про повод подробнее.

ПОВОД

Льву младшему, можно сказать, критически не повезло! Помимо чисто женского воспитания, ему было внушено мамой и тётушками совершенно благоговейное отношение к "великому отцу-кормильцу". И не важно, что папаня во взрослении детей никогда и никак с самого их рождения не участвовал, Лёва всё равно, лет до 35-ти искренне пытался его полюбить, а уж в детстве и юности подражал во "всём", считая это "всё" за абсолютную истину. Но невезение даже не в этом, а в том, что как раз на пору личностного становления Льва Львовича пришли самые роковые и сумбурные годы семейной жизни Толстых: Лев Николаевич познакомился с будущим своим издателем Чертковым и начал истинно чудить: "...не ел он ни рыбы ни мяса, ходил по деревне босой". Он стал натуральным социопатом: всё его в устройстве российской и мировой жизни бесило и раздражало, кроме пресловутой "жизни собственным ФИЗИЧЕСКИМ трудом". Он начал конфликтовать с церковью, с женой ("... она ж не ходила босая, хранила дворянскую честь")) на тему прав на издание его сочинений, в конце Лёвиной юности отказался от имущества (правда, в пользу жены и детей, оставшись у них на полном иждивении, но уже без какой-либо ответственности). Но это всё ещё ерунда и мелочи! 

В это же время случился у графа Толстого ещё один заскок: во имя внутреннего самосовершенствования и сокращения на планете всевозможных "пороков", он начал пропагандировать полный и безоговорочный отказ от всякого секса. Вообще! Не так, как церковь на это смотрит - для деторождения не только можно, но и нужно, - а ПОЛНОСТЬЮ. Чтобы жизнь Хомо Сапиенс, как биологического вида, стала хуже, но зато короче! Чтобы в итоге вообще эволюция людей прекратилась до следующего эксперимента пришельцев, ибо этот по мнению гения явно не удался. Для пропаганды этой ахинеи Толстой написал "роман о любви" - Крейцерова соната, в послесловии к которому уточнил для сомневающихся:"Да, да! Именно про это! Чтобы ни с кем и никогда! Ни по какому поводу!" Софья Андреевна, понятное дело, очень потешалась таким заявлениям, поскольку в это же время от их автора забеременела и счастливо родила последнего их сына Ванечку, а вообще их с мужем половая жизнь продолжалась ещё лет 12 после выхода "Крейцеровой сонаты", но юный Лёвочка-то про ЭТО ничего не знал!

Принцип физической и нравственной чистоты (онанизм не в счёт!) был для него незыблем. Строгое соблюдение гигиены, умеренность и предельная, прям как у псориков, аккуратность в еде, соблюдение всех норм дворянской жизни (даже на практику в анатомический театр - с денщиком!), никогда не врать, никаких связей до женитьбы, а лучше и вообще никогда - но как??? Нормально это для изнемогающего от спермотоксикоза юноши?))) Когда одноклассник по гимназии, 15-летний развращённый армянский князёк однажды затащил его в публичный дом, Лёвушку там едва не вырвало, и он убежал со всех ног в коляску к ухмыляющемуся кучеру.

И вот так дожил наш невинный герой до 22 лет...

К этому времени кое-как он закончил гимназию, уже бросил медицинский факультет Московского Университета, бросил точно так же филологический, собирался было возобновить учёбу по мамкиным требованиям, но всё искал поводы этого не делать. И повод представился - страшный голод поразил южные и восточные области центральной России в 1991 году. Папаня, преодолевая отвращение к любой социальной созидательности, поехал к знакомым в Липецкую губернию, где с помощью жены, дочерей и всего прогрессивного человечества (США, Швеция, Франция, Англия..) проявил себя великолепным организатором - сотнями своих бесплатных общественных столовых и яслей он спас от вымирания целые уезды. Лёва же, ставший после отказа отца от собственности "помещиком", поехал спасать крестьян в своё новообретённое имение - в Самарскую губернию.

Беда в том, что голод в Самаре был куда жёстче, чем в Липецке, денег Лёвочке в отличие от папаши никто на эту деятельность не давал, а из помощников был только взятый им с собой яснополянский швед-управляющий. И вот этот худой, не опытный в жизни, хотя и вовсе не глупый молодой человек оказался среди смертей и самоубийств, среди безнадёжности и тифа, которым и сам переболел на ногах. Да, здесь он резко повзрослел... и даже с грехом пополам наладил крестьянам помощь - проявил себя молодцом! Но... Через год возвращался в Ясную поляну уже совершенно измотанный, физически и душевно надломленный совсем молодой ещё человек. Но самое ужасное (наш ПОВОД заболеть) случилось с Лёвой на обратном пути: 1 июля 1992 года он, выражаясь языком отца, ПАЛ.

Пал нормально! Даже, можно сказать, отлично пал - его совратила, причём в траве, на природе, молодая красивая кухарка смотрителя станции, в доме которого он ждал своего поезда на Москву. А стояла жара, Лёва пол дня трясся в коляске, напившись перед тем кумыса, плюс нервное истощение, плюс заждался парень - ну о чём, казалось бы переживать? А переживал Лев Львович о том, что согласно учению отца обязан был теперь на этой кухарке жениться, чтобы не падать всю оставшуюся жизнь. И переживал столь сильно, что вернулся в родительский дом уже совершенно внутренне больным человеком. Болезнь эту впоследствии диагностировали просто как "невроз", но мы бы сегодня назвали её "Болезнь Крона" - или "псориаз тонкого кишечника". При этом диагнозе на внутренней поверхности тонкой кишки разрастаются такие же бляшки, как на коже при псориазе, они мешают всасыванию пищи и человек худеет, пока не помрёт. Лёва почти что и помер!

Но это потом. А пока он просто худой и дико усталый возвращается в Ясную Поляну, где "добрейший папА" от него теперь требует отказаться от воинской обязанности ("Не убий!"))). Но тогда по закону в тюрьму! И Лева выбрал глупый компромисс: пошёл служить, но отказался принимать присягу, из-за чего попал в типа "штраф-бат", который ему показался куда хуже тюрьмы. И тут болезнь началась по полной! Как и в большинстве подобных случаев, "хронический недуг неясной этиологии" пришёл рядовому-Толстому во спасение, В данном случае - во спасение от ненавистной службы, потому что из-за физической слабости его в итоге "комиссовали". Увы, спасение это едва не стоило парню жизни. Уже по возвращении в январе 1993 года в Москву он был так слаб и худ, что по словам матери "был похож на привидение, а когда он улыбался, делалось жутко".

И это было ещё только самое начало! Потому что именно в это время в лексиконе самого Льва Львовича и его близких на целых 4 года воцарилось слово БОЛЕЗНЬ.

БОЛЕЗНЬ

Интересно, что воспринималась эта "болезнь" всеми по разному: 

1. Сам Лёва (напомню: истощённый морально и физически 23-летний тщеславный пацан) с ужасом в глазах "подозревал у себя КАТАР " - гастрит в современной терминологии. Ужас же был обусловлен тем, что как и ныне, такие нервические натуры из гастрита обыкновенно переходили в прободную язву, от которой смерть тогда была настолько же неминуема, как от туберкулёза. Только кровь под конец другим местом идёт.

По ходу болезни эгоцентризм Льва Львовича закономерно увеличивался до полной потери им остатков нравственности (это по письмам родных и уже на самом дне болезни, когда думал о самоубийстве), непомерной требовательности и обидчивости по поводу недостаточного внимания близких к его "болезни" и отсутствия за ним должного "ухода". Претензии росли в геометрической прогрессии, особенно к матери, с которой отношения сошли до нуля. При этом любой намёк на нервную причину его состояния воспринимался Лёвой как настоящее оскорбление и заканчивался истериками - ни чем он в этом плане от большинства наших с вами современников не отличался. В разгар болезни Лёва удалился жить от семьи во флигель и даже питался там отдельно, постоянно худея.

2. Мать, Софья Андреевна, поначалу просто по женски жалела "больного сына", обвиняла в чёрствости мужа, на которого сынок больше всего поначалу обижался. Затем почти смирилась с его неминуемой погибелью и стоически сносила все Лёвины бесконечные оскорбления и выкрутасы, безропотно с ним во всём соглашаясь - отправляла его на воды в Ницу, в Париж, вызывала к нему светил мировой медицины, дававших Лёве от силы ещё год-два жизни. В итоге вся нервная природа проблемы открылась и ей, но донести это откровение до сына она уже не могла.

3. Отец, Лев Николаевич, был изрядно раздосадован и раздражён этой мнимой "болезнью" наиболее тянущегося к нему сына. В физическом плане она не интересовала его вовсе, даже когда совсем невдалеке замаячила Лёвина смерть. В этом проявился весь Толстой: проповедуя любовь вселенскую и бестелесную, любить истинно кого-то живого он, будучи эгоцентристом-мудрецом, не имел физической возможности. Толстой был уверен, что это не болезнь, а какой-то временный заскок, который пройдёт сам собой, без всяких докторов, когда "время придёт". Весь порочный круг "нервы-болезнь-нервы" был ему изначально очевиден и выразился словами к сыну: "От болезни ты думаешь о здоровье, а от дум делаешься не здоров". Ну да, всё верно... Как верны все до единого и другие папашины морализаторские наставления "умирающему сыну", но бедного Лёву всё это только добивало.

4. Братья и сёстры от болезни Лёвы были в недоумении (все они как-то умудрились, взрослея в аду, адекватно оценивать себя в окружающей действительности), но послушно делали всё, что просила для Лёвы мама. Так Татьяна (старшая сестра) поехала за ним в Париж - привезти весившего уже всего 32 кг. брата "умирать на Родину".

5. ВРАЧИ. Это очень интересно!

Представляете, и 130 лет назад всё было ровно так же! Чистые соматики-гастроэнтерологи считали Льва Львовича уже не жильцом, т.к. о возможности эрадикации H.Pylori (Хеликобактер Пилори) не могли даже и помыслить (это решает сегодня 98% аналогичных проблем)), а динамика состояния пациента каким-либо выздоровлением впереди не обнадёживала. При этом, слава Аллаху, как и сейчас, было в те времена достаточное число врачей с широкими взглядами, которые в итоге сформировали единственно правильное и утвердившееся в семье (а куда ж маме с папой деваться-то было?) представление о растущей лавине Лёвиных проблем, которое процитирую дословно:

"...  находили, что болезнь связана с расстройством нервной системы, которое влияет на работу желудочно-кишечного тракта, а тот в свою очередь оказывает влияние на нервы. Это был замкнутый круг" - супер! Всё в точку, и в основе - нервы! Сейчас всё не так, но про это в другой статье...

И за два года маховик этого порочного круга успел раскрутиться настолько, что даже после того, как Лёву поместили в санаторий для нервных больных М.П.Ограновича, знаменитый русский невропатолог А.Я.Кожевников мягко подготавливал Софью Андреевну к тому, что "Лёва выздороветь не сможет и ему грозит или смерть или сумасшествие". К этому времени отношение, например, сестры к Лёве такое:"Лёва плох и ужасно духом низко пал". Мать:"Враждебность ко мне Лёвы увеличивается очень быстро и так непонятно почему, что никто, наверное, не нашёл бы к тому никакие причины". В конце 1894 года состоялся консилиум, предложивший в качестве последней меры "электричество", и уже казалось, что... "в общем все умерли".

Но это фига два! На свете же есть психосоматика!!!

НАСТОЯЩЕЕ ЛЕЧЕНИЕ

Ещё где-то за месяц до этого консилиума Лев Толстой-папа имел крайне полезный разговор с проф. Белоголововым (врач Некрасова, Тургенева, Салтыкова-Щедрина), который безвариантно заявил о необходимости срочного помещения Льва Львовича "в лечебницу с самым жёстким распорядком дня, где больной, так сказать, дрессируется в строжайшей дисциплине, где место этого харАктерного безволия заменяет строгая воля врача; где каждый день в назначенный час является к нему то баде-мейстер, то гимнаст и проделывает то, что предписано врачом; где еда строго регулирована и где, главное, больной знает, что за всякое нарушение он будет немедленно удалён из лечебницы". Не сложно догадаться, что мудрейший Толстой немедленно на всё на это согласился.

Я прошу Вас, дорогой читатель, перечитайте этот абзац ещё раз - ведь это и есть суть "психосоматики 19 века". Психосоматики абсолютно рабочей, ведь Лёва в итоге поправился, но... В наш век "сверхценности личности" психосоматики, увы, абсолютно не применимой. Найдёте ли вы сегодня человека, который не только признает причиной своих проблем собственную психику, но и пожертвует ради исправления ситуации СВОБОДОЙ? Да ни одного!

Однако же, век 19-тый от нашего всё же разительно отличался! Дамочек с "послеродовой депрессией" (сейчас у каждой четвёртой в США) в просвещённой Англии немедленно и на пожизненно определяли в дурдом, а дворянские невротики легко и покорно заселяли подобные "лечебницы", коих и в Европе, и в России было в достатке. В одной из таких богаделен, характерно называвшихся "Санаторная колония" (так и тянет добавить строгого режима)), под Звенигородом, у доктора М.П.Ограновича в начале 1995 года оказался и наш почти уже почивший (морально уж точно!) герой. К слову, через эту же колонию прошли и Станюкович, и Гиляровский, и А.Белый, и художники Нестеров с Левитаном, и много других уважаемых людей.

Огранович состояние Лёвы объяснил ему просто - "застарелая малярия из детства". Главное - чтобы не нервы! Как раз то, чего парень и ждал, чтобы "полностью подавить свою личную волю, подчинить её строжайшей дисциплине и диете" - лежать в шубах на снегу и по 5 раз в день есть гречневую кашу-размазню. ВСЁ!!! Вся психосоматика заключалась в резкой смене обстановки, физическом прекращении зашедших в тупик отношений и полном отказе от воли! И уже в марте приехавшая с мужем Софья Андреевна записала в дневнике:"Застала я его лежащим на постели, около дома, на дворе, закрытым меховой шубой. Он поправился и прибавил тогда весу 22 фунта (10 кг!). Но был очень плох своим мрачным настроением эгоистичным". 

Как видим, катастрофа была купирована, но "психосоматическое лечение" требовало какого-то иного продолжения для возвращения незадавшегося мертвеца к полноценной жизни. Как же это в 19 веке происходило?

Оказывается, при множестве подобных "санаторных колоний" в Европе существовали, но уже в гораздо меньшем числе, ещё и психосоматические заведения второго уровня - чисто реабилитационные. И одним из лучших среди них было мощнейшее предприятие "по лечению неврозов" шведа Эрнста Вестерлунда - в городе Энчёпинге, куда Лёва уже в конце сентября 1895 года и приехал, физически уже вполне, но душевно весь в терзаниях.

О чём же он опять терзался? О, терзаниям этим было несть числа... Вся прежняя жизнь - в россиянском бездорожье, в неуюте, в толстовстве, без баб - уже начала казаться ему каким-то пройденным, причём пройденным неудачно, этапом, жизнью законченной. Заграница ему на этот раз резко понравилась! А главное - у доктора Вестерлунда была 17-летняя дочь, на которой, ещё даже не видя ни её, ни самого доктора, Лёва почему-то решил непременно жениться. А ведь так и вышло!)))

Этот, внешне похожий на Наполеона, доктор Вестерлунд был уже гораздо откровеннее с нашим героем (смерть-то ведь ему уже не грозила), и после осмотра прямо заявил, что не нашёл "никаких органических повреждений". Тем не менее, Лёву "уложили в постель и стали, как на убой, кормить пять раз в день" - так молодой человек наконец-то получил "добрый, мудрый, терпеливый УХОД", которого ему так не доставало в семье, в России. Остальными двумя (да, всего двумя, Карл!) методами терапии Вестерлунда были "моцион и трудотерапия" - сын графа Толстого начал вышивать подушечки и переплетать книги - ну ведь писателя же сын, а как иначе?!!))) А вообще доктор сразу вызвал в Лёве, как вызывал и в других своих пациентах, какую-то невероятную симпатию - "умением влиять на больных, входя в их души и попадая именно в те места, откуда и где мучит болезнь" - из письма Лёвы домой. Согласитесь, удивительное сочетание психолога и дипломированного врача широкого профиля! Идеальное для специалиста по психосоматике. Таким образом, в реабилитационном центре Вестерлунда (благодаря прежде всего личности самого Вестерлунда!) были созданы все условия для возвращение жизни в предварительно раздавленные "санаторными колониями" мозги.

ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ

В принципе, историю нашего героя на этом можно и заканчивать: Дора, дочка Вестерлунда, стала всё чаще сопровождать 26-летнего и весьма привлекательного внешне Льва Львовича в его "моционах", потом в относительно благополучный период их совместной жизни родила ему 9 детей, под 50 развелась и в 55 погибла, упав с лошади. 

Вестерлунды не раз бывали в Ясной Поляне - по поводу родов дочери обычно. Толстой так писал про доктора: "...и мужик немецкий, и буржуазен, и туп, и отстал на 30 лет в медицине", но на похороны этого 85-летнего "мужика немецкого", организованные в 1924 году с королевскими почестями, пришло 10.000 горожан, которые делом этого мужика (не самым худшим, заметим, делом!) лет перед этим 50 жили (сдавали дома его пациентам, работали на хозяйстве, в столовых, давали "трудотерапию"), а сам Толстой лежит без ограды и креста на краю оврага.

Сам Лев Львович после своего чудесного преображения в буржуа-западника стал отцу непримиримым антагонистом - к моменту смерти Толстого они просто ненавидели друг друга.

При этом шведское "психосоматическое лечение", с его конечной и единственной целью "полного избавления от симптома", никак нельзя признать полным. Никто не выяснял никаких психоэмоциональных причин, ни чего ни кому не объяснял, не стремился дать человеку шанс "благодаря болезни сделать свою жизнь лучше" - наши-то психосоматические услуги, заточенные не на физическое, а на духовное, Толстому-папе понравилось бы гораздо больше! В итоге никаких конституциональных основ личности пациента лечение Ограновича и Вестерлунда принципиально не касалось и не изменило. И это очень печально, потому что шанс, данный болезнью и тем более такому нежному, тонко воспитанному существу как Лёвочка, на это БЫЛ ТОЧНО!

А почему же "печально", спросите вы? Судите сами: ничего, кроме физического здоровья и конфронтации с отцом не приобретший в результате лечения, Лёва после смерти Толстого, что называется, пошёл вразнос: начал играть в карты, клянчил у мамы деньги отдать долги, никакого дела себе так и не приобрёл, дом в Питере, купленный на отцовские деньги, просрал, семьи лишился, деградировал, в эмиграции пытался приторговывать гнусными шаржами на Толстого (никто не покупал), женился на цыганке, прижил с ней сына, в котором никакого участия, естественно, не принимал - сын воровал на пляжах Ниццы, пока русская диаспора не пристроила его в военное училище - как раз накануне второй мировой, на которой он, видимо, и погиб. С какой-то девкой на последние деньги ездил в Японию, потом короткое время его пыталась опекать всё та же старшая сестра Татьяна, которая вывозила его из Парижа "умирать на Родину", но этот старый, помешанный на сексе павлин вёл себя настолько тупо, что не смог даже репетиторством хоть как-то оправдать своё иждивенчество. Понятно, что и собственные законные дети его не интересовали абсолютно, а в смерти первенца он сам же и поучаствовал своей глупостью и безответственностью - единственная вина, которую он признал за всю свою долгую жизнь. Семья Доры обеспечивать Льва Львовича отказалась категорически. В итоге старший сын, совершенно иррационально всю жизнь любивший своего непутёвого папашу, всё же финансово обеспечил ему старость - пустую и никчёмную, закончившуюся в 1945 году в бесплодной борьбе с курением и всё с тем же онанизмом, с которого Лёва и начал...

Папа-Толстой придумал для оценки людей формулу - частное, в числителе которого таланты человека, воплощённые в его дела, и оценка человека окружающими, а в знаменателе - САМОоценка человека, его самомнение. Так вот Льва-сына он ещё в самом начале его жизни, сразу по выздоровлении, оценивал в 1/1000000. И как всегда оказался прав - нет, братцы, повести печальнее на свете...

---------------------------

ИТОГО: что же мы имеем по части психосоматики в 19-м веке?

1. Не оторвавшись ещё окончательно от цельного взгляда на здоровье человека, присущего Гиппократу и Галену, доктора в 19 веке не считали зазорным для себя признать за основу множества чисто физических симптомов именно нервные, эмоциональные нарушения. И это самое главное!

2. По развитию порочных психосоматических кругов своих болезненных состояний, по реакции на них, по требовательности и эгоцентризму больные-психосоматики в 19 веке от наших с вами современников не отличались ни чем. Да иное было бы и странно - сущность Хомо Сапиенс (анатомическая, генетическая, ментальная) за последние 30.000 лет не изменилось - никаких данных о таких переменах во всяком случае до сих пор не обнаружено.

3. По степени доверия зажиточных пациентов своим докторам они (в отличие от бедноты, врачам не доверявшей) так же ни чем от большинства наших современников не отличались: если большинство докторов говорило, что надо лечить нервы плюс отказаться от личности и воли, - спокойненько ложились и отказывались. Но почему-то именно в России сегодня пациенты в этом плане стали гораздо капризнее и чаще всего готовы десятками лет, пожизненно изводить докторов и своих близких всевозможными "симптомами" и "диагнозами", а себя - бессмысленными "лечениями", лишь бы не признать очевидного - признать самого себя единственной причиной своих собственных страданий.

4. Методы психосоматики 19 века были грубы и примитивны:

Если человек сам себя, своими мыслями и своей волей ведёт в могилу (например, в артрит и инвалидность, если говорить о псориазе), надо просто уничтожить эту его больную волю, прекратить эти мысли, обрубить связанные с ними отношения, низвести всё до нуля. Заметим, что и сегодня разрыв порочного психосоматического круга болезни в ментальном его звене - задача первейшая и крайне трудно разрешимая, но сейчас для этого есть гипноз, различные физиотерапевтические процедуры (электросон, мезодиэнцефальная модуляция), есть реланиум, феназепам, афобазол, психотерапия в конце концов. А тогда всё просто: лежи и спи на улице под шубой, да ешь кашу-размазню по 5 раз в день. И чтобы не рыпался! Так купировалось обострение - пол года на это, как видим, уходило. Человек укреплялся физически, а психологически возвращался в жизнь в других - в уже чисто реабилитационных заведениях. Здесь было больше того, что мы назвали бы сейчас "психологией", больше свободы, но свободы, жёстко контролируемой доктором. Здесь человек постепенно возвращался в социум (начальным кругом общения были такие же "пациенты", этакая "гештальт-группа"; затем общения допускалось всё больше, прогулки становились свободнее), возвращался ухоженным и здоровым.

Если в двух словах, то сначала грубо уничтожалось больное сознание, а затем аккуратно восстанавливалось здоровое.

И эта простейшая схема работала! Пусть интуитивно, без опоры на фактические знания, пусть не на 100%, пусть с целью исключительно удовлетворить потребности пациентов в физическом здоровье, но это была широко поставленная и практически не дававшая сбоев машина, поправившая превеликое множество обеспеченных людей (в 19 веке ещё далеко не все из них были быдлом и дерьмом - вспомним хотя бы один только неполный перечень пациентов Ограновича).

И куда же всё это потом подевалось? Не качество "очень обеспеченных людей", в смысле, а вся эта "психосоматика 19 века"? Куда же она, мать её, делась???

Это интересный вопрос! Особенно нам, дерматозникам. Ведь как раз в описываемые времена как минимум в русской медицине был очень даже силён взгляд на псориаз и другие проблемы кожи, как на явление чисто психического характера, но...

Пришла страховая медицина, обороты которой, кто не в курсе, в любой стране официально в несколько раз превышают расходы на оборону. А если деньги начинают определять отношения в какой-то гуманитарной сфере (образование, наука, культура, медицина, спорт), то этой сфере всегда капец. Потом пошли одно за другим глобальные медицинские открытия - антибиотики, синтетические гормоны, расшифровка ДНК, H.Pylori - у медиков-соматиков появилось ложное ощущение полной самодостаточности. 

С другой стороны, с "психо-", пришли Фрейд с Юнгом - появилось какое-то там "подсознание", "рефлексии", тысячи неведомых доселе терминов, начали множиться как грибы после дождя всевозможные психологические "школы", затем и в эту сферу вошли большие деньги и с теми же последствиями. 

Вот так пути-дорожки психологии и медицины сначала разошлись, а затем они поодиночке неявно деградировали. 

Какое-то время наши российские Мечников с Павловым ещё пытались удержать естественный и исходный взгляд на единство тела и души - создали "теорию нервизма" (ну просто они же видели, что даже анатомия человека не предполагает иного функционирования организма, как и любой отдельно взятой его части, кроме как под нервным управлением!), но плетью обуха не перешибёшь..

Однако, психосоматика-то никуда не делась! Правду, как говорится, не задавишь, не убьёшь, и в веке 21-м всё это опять расцветает, но уже на новом уровне знаний и запросов, с новыми целями и с куда как более широкими перспективами. Всё нормально, товарищи!

Подробнее про это всё - в статье  "Психосоматика в 20-м веке".